А потом умер муж. Вернулась та женщина к матери обратно. Ничего не изменилось, опять все то же. И поняла она, что за всю жизнь разучилась чего-то хотеть и чувствовать. А как иначе, если все твои желания и эмоции отбрасывали как неважное.

Мать-и-Мачеха спросила:
— Хочешь чаю?
— Не знаю…
— Давай налью. Липы тебе или мяты?
— Да не без разницы…
— С сахаром или с медом?
— Как хотите.
Ох и тяжелый случай, девонька…
Взяла Мать-и-Мачеха зеркало, поднесла к женщине, а та в нем не отражается. Так ведь нечему отражаться, нет ее: ничего не хочет, ничего не ждет. Ладно. И сказала Мать-и-Мачеха:

— У меня на зеркало злые чары наслали, оно перестало людей отражать. Но это ничего, зеркало нам и не нужно. Потому что я тебя вижу.
И повторила: “Я тебя вижу”.
Смотрит, а у той слеза по щеке катится. И сказала Мать-и-Мачеха: “Ты важная. То, что ты думаешь, важно. То, что чувствуешь, важно. Нет в мире человека неважного”.

И расплакалась та женщина. Долго плакала, а Мать-и-Мачеха ее все по волосам гладила, гладила. И тогда подняла та голову, а глаза, хоть и наплаканы, аж сияют. И сказала:
— Хочу чаю, матушка. Липового. С медом. А пирога у тебя часом не найдется?
Мать-и-Мачеха рассмеялась: найдется, найдется, милая. И поставила самовар.

Психолог Марина Поступало

Материал подготовлен в рамках реализации проекта “Комплексная психологическая поддержка семей с тяжело больными и раненными взрослыми и детьми” при поддержке Фонда Президенских грантов.